Ты помнишь меня…

Жаркий день в горах Дагестана. Тишину нарушают только орлы, что кружат над вершинами.

Мадани сидит под тенью тутовника, ягоды которого он нежно полюбил еще в детстве. Плоды этого дерева не раз спасали Мадани в детстве, когда ему крайне редко удавалось поесть досыта. Тогда он ел его с усладой. С тех ранних лет тутовник стал его талисманом, притяжением и памятью. С тех самых лет ему дороги любые ягоды и даже крошки хлеба. Ему доставляет боль, когда видит выброшенный кусочек хлеба.

С годами дерево почти иссохло. Уже давным-давно его никто не поливает. Все хуторяне давно уже переселились в аул, а точнее их «ушли» в эпоху хрущевского эксперимента по укрупнению колхозов и истребления домашнего скота в частном хозяйстве. По мнению того взбалмошного коммунистического хозяина - главного кукурузника Советского Союза, людям в период строительства развитого коммунизма не было необходимости иметь в личной собственности более пяти баранов, одной коровы, одного теленка и одного осла. В народе это назвали ослиной политикой толстого барана. Скверно, когда главами больших стран становятся большие «козлы». А России и Советскому Союзу часто не везло с руководителями. А впрочем, и этого политического иллюзиониста вскоре «ушли» с коммунистического трона более ушлые его же «соратники» и однопартийцы.

А горные хутора Дагестана после хрущевских насильственных выселений зачахли, обросли бурьяном и разрушились от одиночества и тоски по людям. В Цумадинском районе много, очень много разрушенных хуторов и даже аулов. Осиротевшие и разрушенные хутора напоминают Карфаген ушедшего века без всякой надежды быть когда-либо восстановленными. Даже речки и родники усохли здесь без человеческой любви и заботы. Вероятно, нанотехнологии беспомощны там, где плохо с совестью и мудростью..

А ведь на этих хуторах тысячелетиями кипела полноценная и, по-крестьянски, самодостаточная жизнь скотоводов и земледельцев. По пятницам более 30 всадников грациозно, дружно и достойно на своих конях выезжали из Асатхве в Гаквари, на пятничную молитву в одну из самых красивейших и больших мечетей района.

Каждую неделю в этот день в Гаквари собирались более тысячи джигитов со всех своих малых и больших хуторов. И как в кинокадрах перед глазами Мадани ярко мелькали спартанские игры детей, скачки на лошадях, помощь по хозяйству, спортивные состязания и… неунывающая боль…

Субботник для школьников в Гаквари
id:4437

И именно в эти часы своих горьких воспоминаний слышит Мадани по радио сообщение о том, что в Сочи Председатель Российского правительства Владимир Путин говорит о том, что государство выделяет более 600 миллиардов рублей для развития Северного Кавказа. Сколько же можно выделять и куда уходят эти миллиарды? Но Мадани точно знал, что до этих хуторов денежная река никогда не дойдет, так как на пути этой федеральной щедрости много профессиональных «рыбаков» по отлову и прикарманиванию неконтролируемых миллионов. Хотя для восстановления сытной, спокойной и счастливой жизни на этих хуторах и нужно-то всего построить пару автомобильных мостов через горные речки. Беда в том, что в Большой России о разрушенных хуторах исчезающих, сверхмалочисленных, бесписьменных народов Дагестана некому думать государственным умом…

Много лет не был Мадани в Асатхве, но, проживая в большом городе, он частенько посещает эти места в своих снах.… И сны эти давно стали для Мадани духовной пуповиной и сладостным утешением. Он даже записывает эти сны…

Сегодня в одиночестве сидит он в грустных раздумьях под тенью одряхлевшего тутовника. Поседевший Мадани и высыхающий тутовник были похожи друг на друга. Они общались без слов, и с тоской смотрели друг на друга. Мадани гладил ствол тутовника, и слеза катилась по его испещренной морщинками щеке. Не мог он найти слов утешения для своего спасителя и друга детства. Он привез с собой кувшин с водой для утоления жажды тоскующего тутовника. Он поливал тутовник родниковой водой и своими слезами.

Мадани показалось, что тутовник благодарно наклонился к нему и спросил:

« - А помнишь ли ты свое детство в Асатхве?». И ответил он: « - Не только помню. Детство не отпускает меня от себя. Я всегда здесь!»

… Здесь было много коней, коров, телят, козлов, баранов и прочей живности. И самое интересное: здесь было много детей. Практически все дети весной, летом и осенью ходили босиком, а самые маленькие - в самодельных штанишках, разрезанных в паховой области, так как матерям, работающим целыми днями на личных и колхозных полях, некогда было менять запачкавшиеся брючки своим сорванцам.