Глава I. ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ УНКРАТЛЕ
(Часть II)
Командующий Кавказской армией, генерал-адъютант князь Орбелиани в своем отношении от 28 июня 1861 г. к управляющему Военным министерством генерал-адъютанту Милютину писал; "При покорении Восточного Кавказа граница между Дагестанской и Терской областями проходила по Андийскому Койсу, по левому берегу Койсу лежащие земли были отданы к Терской области в виде опыта. Этот опыт достаточно убедил в неудобстве этого разделения. По сему, главнокомандующий при отъезде своем приказал, по вступлении ген.-майора кн. Мирского в управление Терской области отделить от него общества и присоединить их к Дагестану"62.
Дагестанская область была разделена на четыре военных отдела и два гражданских управления. Во главе её стоял областной начальник, назначаемый из числа царских генералов-немусульман и недагестанцев. Следующую ступень власти составляли начальники отделов. Им подчинялись окружные начальники и местные правители (до ликвидации их власти). За ними следовали наибы, и низшим звеном администрации являлось сельское управление во главе со старшинами. Как мы видим, местное управление, основой которого являлась система наибств, во многом была заимствована у имама Шамиля. Андийский округ был образован в июне 1861 года из обществ, покоренных в 1858-1859 гг.: Анди (Андаль, сами себя андийцы называют Куанналь); Бактли (Бактлулалъ от "бак" - солнце и "тли" - в, то есть "на солнечной стороне", ибо лежит на южном склоне; покорено 29 июня 1859 г.); Дидо (сами себя называют Цеза, авар, Цунта, Цунталь от "цум" - орел; груз, Дидо), подразделявшиеся на Шуратль, Кедери, Шиитль (груз. Иланхеви) и Асахо, покорившееся 25 июля 1859 г.; Карата (сами себя называют Кирди, по авар. Калалаль); Багулаль (багутли, самоназвание Ганитляль); Цунта; Ахвакъ (самоназвание Садакилиду, авар. Квеша-Ахвахъ, т. е. "Злой Ахвахъ", за их грабежи); Технуцаль (от "тех" - парши на голове, "Нуцалъ" - титул аварских ханов; состояло из переселенцев из разных мест); Тинди (Тиндаль, самоназвание Идери, груз. Богоз; в нем проживало, по преданию, много выходцев из Дженгутая, Аварии, Ахваха и других мест); Хварши (самоназвание Хуани); Чамалалъ (самоназвание Чама-ича) и Ункратль (от "унк" - четыре, "ратль" - страна; по числу ущелий общества; выходцы из Хунзаха и других мест)63. Из этих обществ Ункратль наиболее труднодоступен и в определенной степени изолирован от какого бы то ни было влияния извне.
В целом военно-народная система представляла собой военно-бюрократический аппарат, главным преимуществом которого в глазах правительства было сосредоточение вооруженных сил в руках мелкого начальства, что позволяло по его приказу немедленно прибегнуть к силе оружия в случае угрозы волнений. Что и продемонстрировали три восстания в Ункратле в 1861, 1862 и 1871 годах.
После окончательного присоединения Дагестана к России и завершения Кавказской войны, колониальные власти приступили к проведению ряда реформ в Дагестане. Одним из результатов реформ 60-х годов XIX в. в Дагестане была унификация налоговой и податной систем. Количество и размеры их росли по мере упрочения власти царизма в Дагестане. При крайне слабых товарно-денежных отношениях, введение денежных форм оплаты налогов и повинностей было непривычным, обременительным и разоряло горцев.
Селение Метрада id:1560
До настоящего времени восстаниям в Ункратле в дагестанской научной историографии не было посвящено специальных исследований. Лишь в отдельных работах имеются упоминания об этих выступлениях горцев64. Говоря о причинах этих восстаний, нужно, прежде всего, отметить следующее. Согласно замыслу кавказского наместничества, общий план "усмирения дагестанских племен был основан на той главной мысли, что оно возможно только посредством постепенного овладения всеми, или большей частью способов, какие теперь имеют горцы к своему существованию, дабы, стеснив их чрез то в общественном и частном их быте до возможной степени, вынудить их к безусловной покорности воле правительства. Сообразно с ним, предложения действия имеют целью, с одной стороны, стеснение горцев в их землях, посредством занятия русским поселением удобных к хлебопашеству низменностей, а с другой, пересечения им всех путей к внешним сношениям и к приобретению необходимых им жизненных потребностей иначе как по непосредственным распоряжениям правительства, или с его согласия и дозволения"65.
И эту политику на местах выполняла местная администрация - наибы, назначаемые начальником округа. Первыми приставами и наибами были назначены: в общество Хварши - не имеющий чина Талгат-Дзагала-Швили, в общество Тинди - не имеющий чина Курамагомед-Тарола-Швили и в общество Ункратль - не имеющий чина Дибир-Иса-Швили66. В конце 1860 года наибом Ункратля был поставлен житель с. Карата капитан Хаджиялав, бывший казначей имама Шамиля. Здесь возникает вопрос, каким образом Хаджи-ялав был назначен наибом Ункратль-Чамалинского наибства? Ответ на этот вопрос мы находим в дневниках полковника Руновского, состоявшего при Шамиле приставом во время пребывания его в городе Калуге с 1859 года: "Слух о присутствии в горах серебра ходил в народе давно, но он распространился с большей силой в то время, когда принесли Шамилю кусок свинцовой руды, и он, заметив в нем присутствие серебра, велел привезти себе несколько вьюков руды, чтобы иметь возможность судить о факте с большею вероятностью. Удостоверившись через выплавки серебра в действительном существовании этого металла, Шамиль тотчас же запретил разрабатывать руду, но не для того, чтобы скрыть ее от русских, а собственно потому, что у горцев не было средств к разработке, ни умения, а главное, чтобы народ не употребил во зло дозволения свободно разрабатывать руду. В устранение всяких недоразумений относительно запрещения разрабатывать руду, Шамиль запретил даже брать оттуда свинец на военные потребности, указав для этого прежний способ: покупку свинца тайным образом у мирных горцев и у самих русских. Приказания Шамиля исполнялись очень строго, за исключением немногих случаев, когда они нарушались жителями деревень, ближайших к месторождению металла.
Серебро-свинцовая руда содержится в одной из гор Ункратля, которую Шамиль называет Хонотль-дагь, а Кази Магомет и мюрид Хаджио (из Карата) зовут ее Кхеды-меер (Къеди меер. - М. Г.), по имени деревни Кхеды (Къеди. - М. Г.), расположенной с другой ее стороны"67.
Хаджиялав Каратинский, упомянутый у Руновского и знавший о наличии серебряного рудника в Ункратле, видимо, во многом благодаря этому обстоятельству, и добился назначения наибом в Ункратль. Возможно, при его содействии правительство намеревалось организовать разработку этого рудника. Вскоре, в январе 1861 г. в Ункратле начались вооруженные выступления против администрации. Доведенные до отчаяния притеснениями, они решили избавиться от царских укреплений и расквартированных в них гарнизонов, контролировавших пути сообщения в Ункратле с другими областями (Тушетия, Чечня и др.). Восставшие предприняли несколько удачных вылазок в Кахетию и Западный Дагестан, дошли до сел. Ботлих68. 24 мая 1861 г. отряд в количестве 50 человек под предводительством Каракуль-Магомы из с. Нижний Хваршины напал на лагерь трех рот Куринского пехотного полка, бывших в тиндинском лесу на рубке строевого леса. Скрытно подойдя к лагерю, ункратлинцы атаковали его, завладели оружием, убили офицера и 16 нижних чинов, ранили 5 солдат и скрылись. Вслед за этим к восставшим начали переходить жители селений Западного Дагестана. Восстание, по свидетельству начальника Дагестанской области, "грозило принять опасные размеры"69.
Для подавления восставших, по распоряжению командующего войсками в Дагестанской области, в укрепление Преображенское прибыл генерал-майор Лазарев в сопровождении 800 всадников. Кроме четырех сотен постоянной милиции, было собрано 18 сотен вооруженных жителей при наибах из всех частей Дагестана; за милицией следовали, в виде резерва, дивизион Дагестанского конно-иррегулярного полка и три батальона пехоты при четырех орудиях70 В течение двух дней отряд шел в Ункратль.
Между тем, Каракуль-Магома, склонивший на свою сторону большую часть жителей Ункратля и Чамалала и принявший присягу на верность от всех аулов, со своими приверженцами - 150 мюридами - занял все доступные места, ведущие в Ункратль по левому берегу Андийского Койсу.
Для продвижения в Ункратль оставалась только едва проходимая пешая тропа по вершинам Андийского хребта. Овладев хребтом, царские войска лишили Каракуль-Магому содействия чеченских отрядов Умы и Атабая. Отряд Умы предпринял попытку воспрепятствовать движению царских войск, но она не принесла успеха.
Появление русского генерала с войсками в таком месте, как сел. Гакко, где жители никогда не видели даже ополчений Шамиля, поразило ункратлинцев и чамалальцев, а присутствие в отряде почетных людей Дагестана явно показало им бесперспективность борьбы Каракуль-Магомы. Старшины восставших обществ явились в лагерь с просьбой о пощаде и, таким образом, Каракуль-Магома остался без поддержки жителей, на которую он рассчитывал. Однако Каракуль-Магома с верными ему горцами принял бой, в котором восставшие оказали упорное сопротивление царским войскам. Тогда генерал-майор Лазарев объявил старшинам, что они не должны ждать от него никакой пощады и что все их жилища и имущество будут уничтожены, если они сами не приведут к нему всех мятежников. Эта угроза имела последствием то, что в течение двух дней все сподвижники Каракуль-Магомы (142 человека) были представлены в лагерь, кроме него самого, его зятя Магомета и еще 8 человек, решившихся не сдаваться. Чтобы захватить их, генерал-майор Лазарев послал 30 милиционеров под начальством наиба Хад-жиялава, тилитлинского наиба прапорщика Муртузали (брат Кибит-Магомеда) и Доного Магомета. Под видом переговоров последние проникли в укрепление и там захватили Каракуль-Магомеда со всеми его восемью мюридами.
Царские власти жестоко расправились с восставшими. Наиболее активные участники восстания были казнены или арестованы и сосланы в Сибирь.
В начале 1862 года ункратлинцы вновь восстали, но и это выступление было жестоко подавлено71.
Подавление восстания Каракуль-Магомы в 1861 г. и выступления 1862 г. лишь на время "умиротворило" ункратлинцев. Искры недовольства в Ункратле продолжали тлеть. В этих условиях малейший повод мог вызвать новую вспышку гнева горцев.
Начальник Андийского округа приказал наибу Ункратля Хаджиялаву взыскать причитающиеся с общества недоимки и, сверх того, принудить население к уплате по одному рублю с каждого двора72. Весть об ожидающихся поборах, как и следовало, вызвала крайнее недовольство жителей Ункратля, которые договорились между собой отказаться от уплаты. Но окружные власти принудили жителей Ункратля к уплате налогов. Непосредственным поводом для нового выступления в 1871 г. явился один из актов произвола наиба Хаджиялава Каратинского.
Жители селения Сильди Деньга Магомед, Сагид Магомед, Асхабов Гунаш и другие, продав домотканое сукно (сургърал) в Телави, на вырученные деньги купили воловью кожу для подошв обуви. При возвращении они были задержаны в с. Нижний Хваршины наибом Хаджиялавом, который конфисковал у них кожу. Сильдинцы были возмущены. Деньга Магомед и Сагид Магомед поклялись, что убьют наиба. Их поддержала молодежь села. Бегавул села Мусал Али, видя, что затевается убийство наиба, отправил ночью гонца с письмом в Нижний Хваршины, чтобы предупредить наиба. Поздно ночью шестеро сильдинцев выехали в Нижний Хваршины, чтобы выполнить свою клятву. Посланца бегавула в Н.Хваршины встретил прапорщик Исал Дибир из сел. Саситли. Узнав причину приезда посланника, Исал Дибир потребовал письмо для вручения наибу. Ознакомившись с письмом, прапорщик отправил гонца спать. Под утро приехали сильдинцы. Они сразу окружили дом, где находился наиб. "Выглянув в окно, наиб увидел разъяренную толпу, которая с угрозами и криками брани двинулась в дом. Выстрелами из винтовки он уложил нескольких смельчаков, распахнувших дверь. Затем выстрелами из револьвера в упор свалил еще двух. Толпа отхлынула, а Хаджиялав, оттолкнув трупы убитых, запер дверь. Вслед за этим, ожесточенная толпа подожгла дом. Хаджиялав, задыхаясь от дыма, открыл дверь и, перепрыгнув через пламя пожарища, бросился на толпу с обнаженной шашкой. Резкими взмахами лезвия он свалил еще нескольких человек, но сам замертво упал от многочисленных ударов кинжалами73 По другой версии, он был убит в хлеву сильдинцами.
Убийство наиба царская администрация оценила как выступление против существующих порядков. Для наказания зачинщиков в Сильди прибыл отряд милиции под командованием прапорщика Ахмед-хана. Однако джамаат села не выдал их. Тогда Ахмед-хан решил силой подавить бунт в селе. Произошла стычка, в которой отряд Ахмед-хана был разбит. Воодушевленные сильдинцы в количестве 400 человек направились в аулы Митрада, Эчеда, Н. Хваршины, Цихалах и Хушет. Вскоре после этого на вершинах гор зажгли сигнальные костры. Началось восстание. Имамом был избран хушетский житель Бецалав Магомед. Утвердили совет имама, наибов и вакилов. Во все аулы наибства были тотчас отправлены воззвания. Однако не все ункратлинского наибства поддержали восстание. Тех же, которые не желали принять участия в вооруженном выступлении, вынудили силой. Был объявлен газават.
Узнав о восстании в Ункратле, помощник военного начальника Западного Дагестана, подполковник князь Орбелиани принял энергичные меры против распространения восстания: "Были потребованы в пешую милицию благонадежные жители всех наибств отдела; отправлен отряд милиции в количестве 250 человек, под командованием адъютанта управления ротмистра Алихапова, вверх по Андийскому Койсу для преграждения пути распространителям "беспорядков"; тиндальскому наибу, майору Махмуду приказано с жителями его наибства защищать Хваршинский мост, дабы не дать ункратлинцам вторгнуться в Тиндальское наибство; каратинскому, гумбетовскому, технуцальскому и андийскому наибам с милицией их наибств защищать доступ к аулу Гаквари74. Также были даны указания военному начальнику среднего Дагестана немедленно направить конницу в распоряжение конно-иррегулярного полка и взвод горных орудий.
22 октября в Ботлих прибыло 20 батальонов со взводом горных орудий75. Был отозван из отпуска военный начальник Западного Дагестана, генерал-майор князь Чавчавадзе. Было дано предписание о выступлении из Ишкарты 2-го батальона 81-го пехотного Апшеронского полка при 2 горных орудиях. Кроме того, было дано распоряжение об отпуске пороха и свинца для милиции.
22 октября восставшие, овладев селением Хвайны, направились к аулу Саситли. Узнав об этом, технуцальский каратинский наибы, прибывшие в Гаквари, также направились в Саситли. Но они опоздали. Восставшие заняли аул и окружили дом прапорщика Исал-Дибира. Последний, запершись в своем доме с сыновьями, старшиной и семью нукерами милиции, получил предложение от восставших принять участие в газавате. Исал-Дибир на это предложение ответил выстрелом. Завязалась перестрелка, в которой Исал-Дибир и два нукера были ранены.
На военном совете восставшие решили разделиться на два отряда: один направился в аул Кеди, чтобы затем идти на Гаквари и проникнуть в чамалинское общество; другой спустился по саситлинской реке занять дорогу по ущелью Андийского Койсу, ведущую в Ботлих, и тем самым отрезать милиции сообщение с Ботлихом.
Извещенный об этих действиях, ротмистр Алиханов, наступавший вверх по Андийскому Койсу к с. Эчеда с 250 человеками постоянной и временной милиции, отступил вниз по Койсу к Цумадинским хуторам. Ночью 22 октября восставшие выбили отряд Алиханова из аула Цумада и направились к аулу Гаквари. На рассвете 23 октября ротмистр Алиханов получил "достоверные" известия, что ункратлинцы, взяв заложников из Саситли и Цумады, соединили свои силы, чтобы напасть на его отряд. Он же, выбрав крепкую позицию в Гакваринском ущелье, послал гонца за помощью в Агвали к штабс-капитану Асееву. С двумя самурскими ротами Асеев в час пополудни прибыл к ротмистру Алиханову. Часа через два восставшие появились на небольшой поляне во главе с имамом. За ним развевались пять значков (знамен) наибов. Бой начался к вечеру. Ротмистр Алиханов повел против восставших спешенную милицию и две роты самурцев, оставив временную милицию на позиции. Тиндальская милиция, находившаяся на противоположном берегу Койсу, поддержала огнем Алиханова и Асеева. Не имея четкой организации действий, восставшие под ударом превосходящих сил были вынуждены отступить в селение Цумада.
Военный начальник Западного Дагестана, прибывший в Ботлих 24 октября, дополнил сделанные до него распоряжения:
1) было "приказано дидоевскому наибу, подпоручику Джабе, с выделенной ему милицией и жителями его наибства двинуться немедленно на границу ункратлииского общества в сел. Сагада, и при первой возможности занять сел. Митрада" (занятие этого пункта было крайне важно, так как он лежал в тылу собирающихся в сел. Сильди ункратлинцев, преграждая им единственный удобный путь отступления в с. Нижний Хваршины); 2) было "потребовано из хунзахского склада 16 пудов пороха и соответствующее количество свинца для раздачи собранной милиции"76.
Затем генерал-майор князь Чавчавадзе отправился в Чамалинское ущелье, чтобы собрать на месте сведения для дальнейших действий. Узнав от своего помощника, что дорога выше села Эчеда разрушена, князь Чавчавадзе распорядился исправить дорогу.
Оставив две роты Самурского полка и две сотни технуцальского наибства на занимаемой ими позиции за аулом Агвали, генерал-майор князь Чавчавадзе приказал наибам - хунзахскому, койсубулинскому, цатанихскому и байлухскому с милицией и жителями двинуться вверх по реке Койсу и занять селение Думала, остальным наибам с милицией занять сел. Саситли. Под вечер восставшие были вынуждены оставить с. Цумада и укрепиться в с. Эчеда.
26 октября князь Чавчавадзе прибыл в сел. Саситли, где были собраны вся милиция и жители с наибами, кроме оставленных у Агвали двух сотен технуцальского наибства и жителей дидойского наибства, направленных в с. Сагада. Всего было собрано 7000 человек, из которых сформировали 54 сотни77.
27 октября дидойский наиб, поручик Джабо, донес, что прибыл на границу своего наибства, занял сел. Сагада и устраивает на реке Андийское Койсу мосты, разрушенные ункратлинцами, чтобы двинуться на сел. Митрада.
Князь Чавчавадзе, получив сообщение о том, что ункратлинцы укрепляют сел. Сильди, направил милицию из 48 сотен вверх по течению реки Андийское Койсу к сел. Эчеда, чтобы выбить засевших там повстанцев. Восставшие с боем оставили сел. Эчеда. Жители села были направлены ни восстановление испорченной дороги. Отсюда отряд милиции, получив приказ, разделившись на две колонны, двинуться: одна колонна, поднявшись на перевал, должна спуститься в сел. Сильди с восточной стороны, а другая, сделав обходное движение, подойти сел. Сильди с южной стороны. Кроме того, три сотни были направлены по верхней чамалальской дороге на границу Аргунского округа в сел. Гадири, две другие же продвинуты через сел. Кеди к сел. Сильди с северной стороны. Все колонны милиции, направленные с трех сторон к сел. Сильди, получили приказание прибыть на место к 28 октября.
Имея в виду, что сел. Сильди расположено на скале и занимает естественную укрепленную позицию, князь Чавчавадзе приказал двинуться к хуторам, расположенным с восточной и южной стороны котловины, где сильдинцы держали скот и запасы хлеба. Овладев хуторами, князь Чавчавадзе лишил ункратлинцев продовольствия. Сильдинцы были вынуждены сдаться на милость победителя. Девять сильдинцев - главных зачинщиков - бежали в с. Митрада.
Овладев сел. Сильди, милиции было приказано двинуться к сел. Митрада и Нижний Хваршины. Сделав это распоряжение и поручив командование ротмистру Алиханову, князь Чавчавадзе возвратился в Ботлих, чтобы встретить два батальона Апшеронского полка с артиллерией и двинуть их при первой возможности в сел. Митрада. После занятия сел. Сильди, конная милиция немедленно двинулась к сел. Митрада, преследуя отступающих. При этом всадники успели захватить часть баранты и несколько семейств.
28 октября в 2 часа пополудни дидойский наиб, поручик Джабо, переправившись через Андийское Койсу с жителями своего наибства, двинулся на сел. Митрада и занял его.
При подъеме на митрадинскую гору ункратлинцы с двумя значками заняли крепкую позицию в сосновой роще и открыли огонь по наступавшим, чтобы остальным дать возможность угнать скот. Но, узнав о появлении в их тылу поручика Джабо с дидойцами, ункратлинцы были вынуждены бросить свои позиции и отойти к сел. Нижний Хваршины.
Восставшие, преследуемые, с одной стороны, главной колонной милиции, с другой - дидойцами по западному склону митрадинской горы, к вечеру укрепились в сел. Нижний Хваршины.
Селение Метрада id:1538
В этот же день генерал-майор, князь Чавчавадзе командировал в с. Сильди своего помощника подполковника князя Орбелиани.
С рассветом, 29 октября, милиция, совершив обходной маневр, выступила в Верхний Хваршины, оставив Нижний Хваршины для занятия тиндальцами с их наибом майором Махмудом. Жители В. Хваршины изъявили покорность, выслав депутацию. Заняв аул в 12 часов дня, милиция после небольшого отдыха выступила далее к сел. Хушет.
30 октября генерал-майор князь Чавчавадзе прибыл в сел. Верхний Хваршины. Узнав о намерении восставших оказать в сел. Хушет упорное сопротивление, он приказал милиции двинуться на село двумя колоннами: первой - состоящей из гумбетовцев, батлухцев с их наибами - по восточной скалистой дороге, через сосновую рощу выйти к Койсу и занять все хутора с восточной стороны, ниже аула; второй - в составе койсубулинцев, цатанихцев и андийцев с их наибами - переправиться через Цихал-Батлухскую высоту по тропе, западнее аула Хушет, и занять его.
Кроме того, через сел. Гакко на северо-западную сторону сел. Хушет были направлены две технуцальских сотни, стоявших на гадиринских высотах.
С целью отрезать путь хушетцам в Тушетию, князь Чавчавадзе еще 28 октября приказал тушинцам занять позицию на своей границе.
А хушетцам предложил капитулировать, заявив, что, в случае непослушания все пахотные земли, принадлежавшие обществу, будут отобраны под строительство оборонительных сооружений78.
30 октября, получив отказ на предложение, князь Чавчавадзе, войска двинулись на штурм аула Хушет. Сначала были захвачены хутора и скот хушетцсв. Будучи окружены со всех строн, повстанцы приняли бой. Однако аул был взят. Были схвачены участники восстания, в том числе имам Бецулав-Магомед.
Еще накануне штурма, из Хушета бежали 35 человек с семействами (из них 10 сильдинцев, виновных в убийстве капитана Хаджиялава), к границам Тушетии, а остальные 25 человек заняли неприступную скалу на берегу Койсу. Узнав об этом, князь Чавчавадзе немедленно отправил для поимки беглецов хунзахского, койсубулинского, байлухского и цатанихского наибов. Наибы настигли их 31 октября в Тушетии, около деревни Ага-юрт. 200 тушинцев в Ага-юрте атаковали сильдинцев. Восемь обороняющихся были убиты и двое с семействами захвачены в плен.
Позиция 25 хушетцев была практически неприступна - на высокой и отвесной скале на берегу Койсу, "в верстах пяти" ниже сел. Хушет. Выбить хушетцев оттуда силой не было возможности и поэтому князь Чавчавадзе для предотвращения бегства их из этого места принял следующие меры: у селения Хушет был оставлен временно назначенный ункратль-чама-лальским наибом подпоручик Инкачилау-Дибир с частями милиции и в их числе: 2 сотни постоянной милиции, 2 временно собранные сотни Западного Дагестана, 3 новоприбывшие сотни чамалинцев и 1 сотня охотников из всей милиции; сверх того, там же были оставлены на одну неделю хунзахский, андийский и койсубулинский наибы со своими людьми. Вход в теснину с юга был заперт наскоро устроенным укреплением, с севера же - направлены горные охотники селений Цихалак-Батлух и Хварши в количестве до 100 человек. Таким образом, беглецы были окружены, и сдачи 25 последних повстанцев с их семействами, укрывшихся на неприступной скале, оставалось ожидать в самом скором времени, по истощении у них продуктов и боевых припасов.
Хушетские семейства, оборонявшиеся на скале, после сильной перестрелки с милицией, сдались 10 ноября, при этом оказалось, что их было до 60 мужчин и 73 женщины. Не сложили оружия еще 15 человек, засевшие несколько выше в скалах. 14 ноября две сотни постоянной и шесть сотен временной милиции под начальством подпоручика Инкачилау-Дибира двинулись к позициям оборонявшихся, преградив им доступ к воде, и 15 ноября восставшие были вынуждены сдаться. Восстание продолжалось 28 дней - с 19 октября по 15 ноября 1871 года.
Князь Чавчавадзе, согласно данному ему генерал-адъютантом князем Лорис-Меликовым приказанию, принял меры к выселению всех жителей селений Хушет, Верхний и Нижний Хваршины, Митрада и Сильди в количестве 1321 человек. 1 ноября они были отправлены с конвоем, состоящим из жителей Западного Дагестана, под начальством гумбетовского наиба Али-хана в город Темир-Хан-Шура, оттуда они были выселены в Ставропольский край. Селения их разрушены, за исключением 14 домов в сел. Сильди, принадлежавших прапорщику Ахмед-хану, его брату и родственникам, а также сельскому старшине, которые в самом начале восстания заперлись с семействами в ауле Гакко и всеми возможными для них средствами противодействовали вооруженному выступлению горцев.
После выселения жителей пяти сел ункратлипского общества во внутренние губернии России (Ставропольский край), часть из них, преимущественно женщины, дети и старики, примерно 300 человек, были возвращены по распоряжению царской администрации обратно в Андийский округ, не имея права селиться на прежнем месте. Они вынуждены были переходить из одного села в другое, прося милостыню. Вследствие этого многие общества Ункратль-Чамалинского наибства заявили справедливые жалобы на то, что они лишены возможности прокормить их, и чтобы как-то облегчить участь возвращенцев обратились с просьбой к военному начальнику в с. Ботлих. В 1875 г. было получено разрешение жителям этих восставших сел за половинный оброк пользоваться пахотными полями казенных земель без права возводить там хозяйственные постройки79.
Подводя итоги вышеизложенного, необходимо отметить следующее. Причинами этих восстаний явилась деятельность, а зачастую произвол правительственной администрации. Во время восстаний ункратлинцы использовали применявшиеся ранее организационные формы национально-освободительного движения Шамиля (газават, избрание имама и др.).
Причины поражения восстаний, на наш взгляд, были следующие. Все восстания не имели серьезной подготовки, в определенной мере они являлись стихийными и локально изолированными. Материальная база восставших была не сравнима с вооружением и обеспечением царских войск, численное превосходство правительственных формирований над восставшими было подавляющим. Царская администрация, на службе которой находилось немало дагестанцев, удачно проводила в жизнь девиз "разделяй и властвуй". Фактически эти "локальные" восстания в Ункратле были подавлены самими же дагестанцами, которые несравненно лучше русских знали горы и ориентировались в горных условиях. Эти факты также сыграли немалую роль в относительно быстром подавлении выступлений ункратлинцев. Наученная горьким опытом Кавказской национально-освободительной борьбы царская администрация проявила оперативность при подавлении восстания и разнообразные методы: применение пушек в боевых действиях, разрушение хуторских хозяйств, подкуп, угрозу массовыми расстрелами и т. д.
Селение Хвайни-Хунда id:1211
После подавления восстаний (1861, 1862 и 1871 гг.) Ункратль был окончательно покорен. Андийский округ, куда был включен Ункратль, составлял северо-западную часть Дагестанской области и граничил: с северо-запада с Терской областью, с запада и юга - с Тифлисской губернией, с юго-востока - с Аварским, Гунибским округами и с востока - с Темир-Хан-Шуринским. Площадь Андийского округа между обозначенными границами равнялась 3152,42 кв. верстам80. В округе проживали: аварцы, каратинцы, андийцы, ахвахцы, годоберинцы, чамалалы, богулалы, тиндинцы, хваршины, дидойцы. Местопребывание начальника округа было в сел. Ботлих; назначался он начальником Дагестанской области и был русским офицером в чине полковника. Он в свою очередь назначал начальников участков - наибств. В декабре 1899 г. наибства были преобразованы в участки, и в Андийском округе вместо семи наибств было создано три участка - Каратино-Технуцальский, Ункратль-Дидоевский и Гумбетовский81.
Понимая, что скорое введение законов Российской империи в Дагестане после Кавказской войны не дает желаемых результатов, царское правительство решило приспособить существующие традиционные формы общественно-государственного устройства к своим целям и порядкам.
После ликвидации ханств в Дагестане была проведена реформа сельского управления. Сельское общественное управление составляли - сельский сход, сельский старшина, сельский кадий и сельский суд. В целом сельская администрация обладала значительной властью над народом и подчинялась лишь окружному начальству. В частности, старшина решал все вопросы, касавшиеся общины.
Аграрная и административная реформы 60-х годов XIX в. явились переломным этапом в истории Дагестана и, несмотря на их половинчатый характер, имели определенное прогрессивное значение. Реформы подорвали основы патриархально-феодальных отношений (хотя их пережитки продолжали сохраняться в пореформенный период) и способствовали включению местного населения в систему всероссийского рынка82.
Административно-судебная реформа уменьшила пестроту административного устройства. Единая система административного деления и управления, ограничив произвол местных феодалов, ликвидировав политическую раздробленность, положила начало внутреннему сближению и устранению экономической разобщенности народов Северного Кавказа83. Но при этом она являлась важной и неотъемлемой частью самодержавного аппарата подавления и угнетения.
62 АКАК. Тифлис, 1882. Т. 12. С. 454-455.
63 Козубский Е. И. Памятная книжка Дагестанской области Темир- хан-Шура, 1895. С. 15.
64 История Дагестана. М., 1968. Т. 2. С. 144, 149.
65 АКАК, Тифлис, 1861. Т. 9. С. 244-245.
66 Козубский Е. И. Памятная книжка Дагестанской области Темир- хан-Шура, 1895. С. 15.
67 АКАК. Тифлис, 1882. Т.12. С. 1401.
68 История Дагестана. М., 1968. Т. 2. С. 145.
69 АКАК. Тифлис, 1882. Т.12. С. 1238-1239.
71 История Дагестана. М., 1968. Т. 2. С. 145.
73 Ибрагимова М. Имам Шамиль. М, 1991. С. 600.
74 РФ ИИАЭ. Ф.1, оп. 1. д. 167. Л. 2-3.
76 РФ ИИАЭ. Ф. 1, оп. 1, д. 167. Л. 5.
79 ЦГА РД. Ф.126, оп. 3, д. 50. Л. 1-6.
80 Козубский Е. И. Памятная книжка Дагестанской области Темир- хан-Шура, 1895. С. 189.
81 ЦГА РД. Ф. 21, оп. 3, д. 1. Л. 360.
82 История народов Северного Кавказа конец XVIII В.-1917 г. М., 1988. С. 284.