Эпилог

Ахмедханов Камиль Энверович
id:4305

Долог путь к вершине. Долгим был и путь к этой книге, ещё дольше — её написание.

Хорошо, когда вершины достигают все, кто вышел на её штурм, и когда все вместе, спустившись на тёплый бивак, устраивают беззаботный пир, а не тризну по погибшим в горах друзьям. На пути к завершению этой книги ушёл из жизни мой друг, учитель и соавтор Камиль. Его неожиданная смерть на несколько лет отодвинула выход книги и значительно изменила её формат и тональность. От многого пришлось отказаться, поскольку только Камиль мог легко, достоверно и поэтично изложить то, что в практике современного описания вершин и маршрутов на них выглядит скорее как набор канцелярских штампов или даже значков-иероглифов. Камиль очень любил горы, особенно дагестанские, и относился к ним не как «альпинист-технарь», для которого путь к вершине — это система полок, стенок, углов и карнизов. Прекрасно понимая всю их сложную природу, Камиль любил горы как романтик, как многие выдающиеся альпинисты его поколения (В. Кавуненко, В. Шатаев), с которыми в конце 50-х он ходил в спартаковской команде. Каждая вершина, высокая или не очень, сложная или доступная, была для него индивидуальна и одинаково достойна изучения, восхождения и описания. Как Бальзак описывал Женщину во всём клубке её достоинств и противоречий, так и Камиль всесторонне и тщательно исследовал характер Горы, страстно и увлекательно рассказывал о ней, зарождая и в других желание на неё взойти. Даже фото вершин, сделанные Камилем для строгих технических описаний маршрутов, больше напоминают портреты.

Как настоящий исследователь, Камиль за многие десятилетия путешествий по горам Дагестана собрал уникальный архив, оказавшийся доступным для всех, кто по-настоящему любил наши горы. Критически анализируя труднодоступный в те годы картографический материал, отчёты редких экспедиций и противоречивые публикации, он внёс пока ещё неоценённый вклад в уточнение местоположения и высоты, названия и историю восхождений десятков дагестанских вершин. Во многом благодаря подвижничеству Камиля вернулись названия красивым четырехтысячникам Анчобале и Касараку, Беленги, Чимису, Бочёку.

Для многих дагестанских альпинистов горы по-настоящему открылись только после походов под руководством Камиля, когда каждый привал ожидался не столько для отдыха, сколько для того, чтобы услышать очередное захватывающее эссе. О хребтах, заслонивших горизонт, о перевале, к которому бредёшь, о вершинах, нависших над ним, о народах, живущих по обе его стороны и которых он соединяет извилистой и крутой тропой. Не приводя здесь насыщенной спортивной биографии Камиля, отмечу только её доминанту — ПРЕОДОЛЕНИЕ. Конечно, я имею в виду не преодоление столь естественных для альпиниста препятствий, как стены, гребни или контрфорсы. Когда на взлёте спортивного роста, будучи прекрасно подготовленным физически и технически, обладая спокойным и уравновешенным характером, столь ценимым в большом альпинизме, серьёзная операция на лёгком встала на пути Камиля, уже включённого в молодёжный резерв легендарной спартаковской команды Виталия Абалакова. Камиль ПРЕОДОЛЕЛ недуг и потерю перспективы стать альпинистом-высотником. Ни один врач не подписал бы ему разрешение на даже самое простое восхождение на расхожий кавказский трёхтысячник. Камиль вернулся на «дагестанскую целину» и неожиданно открыл для себя и других почти нехоженый огромный и оригинальный горный мир, к которому он, как Винни-пух к мёду, стал очень трепетно и постепенно прикасаться. А в августе 1975 г. Камиля ожидал ещё один удар, удар молнии, поразивший насмерть его друга Магомеда Османова, ранивший его друга Женю Пашука и приведший к сложнейшей операции на головном мозге с пятнадцатипроцентной вероятностью выжить. Частично потеряв зрение, да и просто здоровье, Камиль ПРЕОДОЛЕЛ и это. Уже через три года мы вместе складывали тур на вершине четырёхтысячника Бодоная.

Камиль всегда отличался прекрасным слогом. Этот дар открылся теперь в полной мере. Несколько серьёзных книг о путешествиях в горах Дагестана выходят одна за другой в центральных и дагестанских издательствах. Книги Камиля становятся и путеводителями и справочниками для тысяч туристов, альпинистов и географов. Когда на стадии завершения этой книги я обратился к московским картографам с просьбой подыскать несколько снимков Дагестана, сделанных из космоса, как и ожидалось, это оказалось непростой задачей, ибо никого наш регион почему-то не интересовал. Среди тысяч файлов с чудесными видами Памира, Тянь-Шаня и Гималаев друзья-картографы всё-таки отыскали десяток случайно сделанных кадров. Когда я пришёл за ними, то первое, что увидел на рабочем столе учёного, был потрёпанный томик с фамилией Камиля на обложке. Потом друзья признались, что только благодаря чётким формулировкам и точности описаний им удалось сориентироваться и правильно подобрать снимки незнакомого им горного региона.

Когда я предложил Камилю сделать эту книгу, он сразу согласился, но всё время торопил меня, видимо, уже чувствуя, что мало остаётся времени. Извини, дорогой Камиль, что не верил я в твой скорый уход и не спешил. Душа твоя устремилась в сверкающую белизну снежных вершин, и нет для альпиниста лучшего обелиска, чем высокие стройные горы. Ну, а завершение этой книги — исполнение моего долга перед тобой.

Жаль, что эпилог превратился в некролог. Такова уж «специфика нашего вида спорта», как иногда говаривал Михаил Егорович Тимошин, до сих пор наиболее цитируемый автор в кругу его учеников и друзей. Горы любят сильных, но и забирают лучших. В этой книге неоднократно отмечалось, что старшее поколение дагестанских горовосходителей — братья Абакар и Серажутдин Гаджиевы — передали эстафету своему младшему брату Курбану и его товарищу Михаилу Тимошину, ставшими первыми дагестанцами — мастерами спорта СССР по альпинизму. От них потянулась нить преемственности дальше — Анатолий Саяпин, Юрий Краснопольский, Закир Басриев, Володя Горин и Абдул Амирханов, единственный в Дагестане «снежный барс» Евгений Пашук, Петр Леонов, Саша Сагоконь и Толя Скорняков. В число лучших альпинистов России последних пятнадцати лет вошли Гаджимурад Нурбагандов, Александр и Сергей Смотровы, и, наконец, Костя Дорро, Шанаваз Шанавазов и Сергей Воронин. Команда молодого четвёртого поколения дагестанских альпинистов проложила несколько сложнейших маршрутов на Ярудаг и уже этим увековечила свои имена. Но нет, к сожалению этой команды. Спасая товарища, утонул в ледяной воде Каспия Володя Сагоконь, Не выдержал организм Сергея Воронина нечеловеческих нагрузок, выпавших на стенах Ярудага на долю этого лидера- скалолаза. Только через четыре месяца отыскали друзья тело Кости Дорро, унесённого огромной лавиной во время зимнего восхождения на западнокавказский Нахар. Остаётся только надеяться, что успеют оставшиеся в живых воспитать новое, «пятое поколение», что оно будет сильным, смелым, умным и будет любить горы ещё сильнее, чем предыдущие четыре поколения дагестанских альпинистов и тысячи поколений простых горцев, сделавших эти горы ДАГЕСТАНОМ. И тоже беззаветно любивших эти горы. Ведь если их не любить, то как среди них жить? Как рожать и воспитывать детей, которым самим фактом и местом своего рождения выпало величайшее счастье и удостоена высочайшая честь — жить в ГОРАХ и подниматься на ГОРЫ?!